Глеб Мусихин, "Русский Журнал"
Система может функционировать только на запредельно высоком рейтинге первого лица, что возможно только при фантастически благоприятной экономической конъюнктуре. Если эта конъюнктура начнёт меняться в худшую сторону, не на кого будет переложить ответственность.
Русский Журнал: Является ли "catch-all party" характерным явлением для западного мира?
Глеб Мусихин: Всеохватные партии, на мой взгляд, не являются характерным для Запада явлением. Последние выборы в США показали, что граждане этой страны делают выбор на основании политических и идеологических предпочтений.
Невозможно говорить о логике вербовки избирателей, свойственной "всеохватным" партиям, когда за оппонента Барака Обамы голосует около сорока процентов избирателей. Когда отличие в количестве голосов, отданных за двух кандидатов, так невелико, это значит, что выбор каждый человек совершал, руководствуясь политической программой, а не популистскими лозунгами. И Обама, и Маккейн получили свои голоса в соответствие с идеологическими предпочтениями обычных граждан.
В определенной степени можно говорить о возрождении традиционного политического размежевания, потому что выбор Обамы – это принципиальный политический выбор. Иначе белая Америка, белое большинство, никогда бы не выбрало Обаму президентом.
РЖ: Можно ли применить концепцию "catch all party" в отношении России?
Г.М.: В России все и проще, и сложнее. Проблема состоит в том, что "Единую Россию" вообще нельзя трактовать как политическую партию в научном смысле этого слова. Проект "Единая Россия" – административный механизм для обеспечения парламентской процедуры и процедуры выборов, этот проект нельзя объяснить исходя только из партийной логики. Фактически – это огромный бюрократический механизм, созданный для того, чтобы поддерживать выборную процедуру.
Административная логика развития ведет к тому, что при очевидном наличии различных течений внутри "Единой России" есть постоянное купирование и блокировка образования различных фракционных объединений. Административная логика не терпит фракционности. Это противоречит институциональным правилам игры административной структуры.
РЖ: А как это связано с личностью Владимира Путина?
Г.М.: Административная логика развития в принципе безлична и враждебна личностному компоненту. То, что "Единая Россия" до сих пор не может избавиться от безусловной ассоциации с личностью Владимира Путина, делает ее уязвимой именно как административную единицу, хотя это и дает ей безусловное ситуативное преимущество.
Если кризис, который продолжает набирать обороты, приведёт к более серьезным последствиям, то обнаружится слабость таких структур как "Единая Россия". Система может функционировать только на запредельно высоком рейтинге первого лица, что возможно только при фантастически благоприятной экономической конъюнктуре. Если эта конъюнктура начнёт меняться в худшую сторону, не на кого будет переложить ответственность.
А кризисное развитие – это неизбежность нашего мира. Именно для этого Запад и создал либерально-демократическую систему как своеобразный способ выпуска пара.
Мы не можем в рамках общего соглашения элит поменять команду у власти. На Западе к власти тоже приходит не кто угодно, а силы, которые сложились в результате определенного коридора возможностей. Там этот коридор возможностей достаточно ограничен, но в его рамках существуют определенные варианты действий. У нас в рамках этого коридора подобных вариантов нет. И в этом – уязвимость нашей политической системы.
РЖ: Возможно ли качественное изменение правящей партии изнутри?
Г.М.: Именно из-за того, что это не партийная, а административная структура, я не вижу в ней внутреннего ресурса для обновления. Если она начнёт обновляться, это приведёт к её принципиальному ослаблению и раздроблению. Обновление для ЕР возможно только в виде дезинтеграции.
Чтобы изменить ситуацию на уровне представительных органов власти, обществу должен быть предложен альтернативный и, самое главное, осуществимый проект.
Сейчас никто не предлагает проекта альтернативного развития России. Нет тех, кто мог бы их предложить. Эту альтернативу не сможет предложить и проект, создающийся с самороспуском СПС.
Единственный потенциально возможный альтернативный проект развития России – это социал-демократический. Но именно искусственной поддержкой КПРФ занимается электоральная ниша, где могла бы развиваться настоящая социал-демократия.
РЖ: Что нужно сделать социал-демократам для того, чтобы выйти из этой такой странной ситуации?
Г.М.: Единственная надежда, что внутри самой КПРФ начнутся процессы обновления ее политического ядра и постепенной трансформации по пути социал-демократического толка. Тогда она сможет привлечь к себе те разрозненные социал-демократические элементы, которые существуют сейчас в России. А в обществе очень велик запрос на социал-демократическую идеологию.
В российском обществе две основные потребности: в консервативной партии как партии порядка и в социал-демократии как партии социальной справедливости. На данный момент обе потребности не удовлетворены.
Потребность в консервативной идеологии как идеологии порядка блокирована административной структурой "ЕР", а потребность в справедливости блокируется архаичной структурой КПРФ. В шахматах такая ситуация называется цугцванг, когда ни один ход не может быть сделан без усугубления и ухудшения ситуации. Это патовая ситуация, когда негативный потенциал невозможно выпустить, не дезинтегрируя систему в целом.
РЖ: Меняет ли ситуация кризиса устойчивую политическую конструкцию в России?
Г.М.: На самом деле, сейчас складывается ситуация с неопределённым сценарием будущего. Сложившаяся система не предполагает развития, она предполагает статичное существование. И, соответственно, если начнётся какое-то развитие, оно будет многовариантным и хаотичным. Именно поэтому прогноз в этой ситуации очень затруднён.
РЖ: Насколько уникальна ситуация, когда "партия всего народа" на самом деле выступает аналогом административного аппарата?
Г.М.: Российская ситуация во многом уникальна. Что-то похожее, но в совершенно другой форме было в Пакистане времён генерала Зия Уль-Хака. Он тоже создал определённую административную структуру, контролировавшуюся государством, куда вошли представители армии, спецслужб, руководители государственных топ-корпораций. Но это не называлось партией, а в скорости было демонтировано, после чего Пакистан вступил в очень долгую фазу неопределённости и столкновения различных элитарных и общественных сил.
РЖ: Важен ли для административного типа партий популизм?
Г.М.: Он не просто для них важен. Это их единственный ресурс существования. В условиях отсутствия идеологии популизм – это единственный механизм поддержания общественной известности. Даже не популярности, потому что их электоральный вес достигается за счёт других механизмом, а именно известности и узнаваемости.
В ситуации реальной партийной конкуренции, если вы выставляете популизм на первый план, ваши реальные конкуренты делают то же самое. И шансы опять же равны. Популизмом можно воспользоваться один раз. Второй раз вам этого уже не дадут.
НОВОСТИ
