Ответный удар Кремля

Дестабилизация ситуации в Грузии способна замедлить центробежные от Москвы силы на постсоветском пространстве

Политический кризис в Грузии нельзя рассматривать с точки зрения влияния одного фактора. Возникновение нынешней сложнейшей ситуации стало возможным благодаря слиянию нескольких факторов, а причины самого кризиса, хотя и лежат в плоскости особенностей внутренней экономической политики, однако имеют и свою внешнюю составляющую. Фактор первый – неопределенность оппозиционных требований. 2 ноября, когда начался митинг, политические наблюдатели были убеждены в «мирном» характере протестов.

Фактор первый – неопределенность оппозиционных требований. 2 ноября, когда начался митинг, политические наблюдатели были убеждены в «мирном» характере протестов. Это объясняется тем, что, не смотря на явные экономические успехи, разоренная гражданской войной страна, по-прежнему остается одной из самых «нищих» на постсоветском пространстве. Кроме того, не в пример украинцам, зависший над Грузией российский энергетический «дамоклов меч» негативно сказывается на продуктивности деятельности национального правительства. И дело здесь не в том, какое правительство находится у власти и, даже, не какова конфигурация самой власти. Дело в тотальной политико-экономической зависимости этой страны от особенностей внешней политики северного соседа, который, как известно, не приемлет саму вероятность самостоятельного развития постсоветских государств, а тем более в направлении, противоположном от Кремля. И в этом отношении требования о проведении парламентских выборов в апреле 2008 года, изменении принципа мажоритарных выборов, комплектации избирательных комиссий и освобождение «политзаключенных» кажутся вполне логичными с грузинской точки зрения. Однако уже 3 ноября возникает требование отставки Президента, которое изначально выдвигать не предполагалось.

Такой диссонанс между первоначальными и вторичными требованиями и в такой короткий период времени может быть вызван только двумя обстоятельствами. Первое – радикализация произошла вследствие «нагнетания» ситуации заинтересованными политическими игроками. Второе – «подключение» к общественным протестам политиков, отошедших по тем или иным причинам от власти. Учитывая, что 7 ноября разогнали демонстрацию, причем методами, явно не отвечающим демократическим требованиям, а в Москве сформировали альтернативное действующему в Тбилиси правительство, можно предположить, что именно Россия попыталась «перевести» общественное недовольство в плоскость политической конфронтации и внутренней дестабилизации.

Фактор второй – приближающиеся президентские выборы России требуют поиска нового врага. Однако проблема состоит в том, что у Москвы сейчас нет традиционного кавказского противника. После Чечни Путин явно избегает темы возникновения внутренних конфликтов. Тем более, в свете произошедших изменений во внешнеполитической стратегии ЕС, когда ось «Берлин-Париж-Москва» практически разрушена, возникновение очередного внутреннего очага сопротивления кажется и политически, и экономически невыгодным. Кроме того, и поводов особых нет, - а создавать очередной конфликт под конец своего правления кажется еще более невыгодным, особенно в контексте перманентной пропаганды стабильности. Выходом из сложившейся ситуации становится дестабилизация в возникающих демократических и стремящихся к экономической независимости от России государств. Позиции грузинского президента и его партии настолько сильны, что их победа в следующем году казалась безоговорочной даже в свете самых негативных прогнозов. Поэтому первоначальный план, скорее всего, состоял в следующем: весной Запад, так или иначе, признает де-факто независимость Косово, а РФ в отместку – Абхазию и Южную Осетию. Причем Москву особенно не волнует ни сама логика такого подхода, ни его последствия. Уже сейчас понятно, что это означает объявление войны Грузии. На сторону последней тот же Запад не станет, - кто ж будет спорить с русским медведем, вооруженным ядерными боеголовками. Кроме того, в ноябре истекает срок официального завершения вывода российских войск из Абхазии, но в то же время Россия вводит новые воинские части того же 7 и 8 ноября. А до этого происходят приграничные военные конфликты с неизвестными боевиками на грузинской территории.

Третий фактор, - в начале ноября официально было признано, что к соглашению Украины, Польши, Литвы, Грузии и Азербайджана, которые объединились в консорциум "Сарматия" по достройке нефтепровода Одесса-Броды, хотят присоединиться Казахстан, Молдова и Беларусь. Нельзя отрицать и того, что еще одним участником проекта станет Туркменистан. Причем уже подготовлены документы, сделаны финансово-экономические расчеты. Вероятность реализации этого проекта очень высока. И в таком случае казахские и белорусские союзники способны пойти в «обход» России, а политическое влияние Украины и Литвы на ту же Беларусь явно усилится. Если же к проекту примкнет и Туркменистан, то, учитывая географию экономических предложений Виктора Ющенко, Кремль рискует быть обложенным по своим внешним границам с запада и с юга политически или экономически неподконтрольными странами. К тому же совместное участие в этом проекте Казахстана и Туркменистана означает потерю инструментов энергетического давления на ту же Украину, Грузию и Прибалтику. То есть все титанические усилия, направленные на реанимацию российского имперского пространства окажутся напрасными. Поэтому провокация и дестабилизация ситуации в Грузии выгодна вдвойне. Во-первых, реализация проекта «Сарматия» оказывается под угрозой срыва, а, значит, рычаги экономического давления сохраняются. Во-вторых, на предстоящих в РФ президентских выборах можно использовать уже апробированную схему «разогрева» националистических настроений, «запустив» марши неонацистов по российским городам и в Крыму.

К тому же необходимо учесть еще одну особенность: ЕС вводит новые правила в энергетической политике, и «Газпром» рискует потерять контроль над действующим газопроводом Ямал–Европа на территории Польши, а значит, и в Украине, которая при Януковиче не «сдала» сою газотранспортную систему. А при новом украинском правительстве такое предположение вообще кажется абсурдным. Так что укрепление «нефтяной» и «газовой» независимости постсоветских стран означает только одно, - ни политическая, ни экономическая интеграция в сторону Москвы на постсоветском пространстве в принципе невозможна. Хотя дезинтеграционные процессы можно затянуть, - если в этих странах будет сохраняться политическая нестабильность, как в Грузии, и электоральная неопределенность, как в Украине.