Суть же дела была в том, что Олег Рыбачук обнародовал аудиозаписи, на которых Виктор Медведчук (а также Андрей Клюев, Сергей Кивалов и др.) якобы обсуждали ход фальсификации президентских выборов. Разумеется, проведенной их же руками. Записи Рыбачуку якобы передали патриоты из СБУ, верные духу закона и Конституции.

Известный юрист Медведчук обратился в самый справедливый в мире Печерский суд. По украинским законам, если кто не знает, несанкционированная прослушка не может быть принята судом во внимание. Исходя из этого, Виктор Владимирович утверждал, что «пленки Рыбачука» если и являются юридическим аргументом, то только против опубликовавшего их Олега Борисовича.

Вывод суда надо осознать. Носители мантий постановили, что г-н Рыбачук, будучи депутатом, не обязан раскрывать источники полученной им информации (ст. 16 закона о статусе нардепа). Иными словам, они отказались решать, достоин ли г-н Рыбачук и его соучастники уголовного преследования – либо за незаконное прослушивание разговоров и публикацию записей, либо за их фальсификацию. Собственно, суд отказался установить, была ли это фальсификация или нет.

Излишне добавлять, что судебное решение никоим образом не обижало г-на Медведчука. Единственный вопрос, имеющий в данном деле общественный интерес – была ли фальсификация выборов, или имела место только фальсификация записей – остался без ответа.

Если бы такие суды были у Ричарда Никсона, он правил бы США до сих пор. Увы, в том жарком феврале немногие обратили внимание на филигранный ход судей, чьи имена мы сейчас не называем просто потому, что с тех пор у них появились сотни, если не тысячи, последователей.

Но факт остался фактом: именно этим решением Печерского суда, а отнюдь не решением ВСУ о «третьем туре», в Украине началась эпоха судебного беспредела.

Переголосование президентских выборов, проведенное по решению Верховного суда, могло – и должно было! – только укрепить в обществе уважение к третьей ветви власти. Однако политики сделали все, чтобы это доверие разрушить. Конечно, повторять сведения о событиях последних месяцев, то есть о (само)ликвидации суда в Украине как такового, нет смысла. Но по истечении двух лет такого беспредела есть смысл поговорить о более глобальных вещах.

Положение судебной системы актуальнее, чем что бы то ни было, поднимает проблему выбора между авторитарным правлением и демократией.

При Леониде Кучме судья-взяточник был самым обычным явлением. Но те же «пленки Мельниченко» показывают, что на любого судью у президентской власти в принципе находилась управа.

Как этим пользовались – другой вопрос. Сегодня, скажем, бизнесмены из авторитарной России, приезжающие к своим украинским партнерам, не устают поражаться непредсказуемости украинского суда. У них закон соблюдают куда строже.

Исключения – политические случаи. Если тысяча ОМОНовцев разгоняет сотню вполне мирных «несогласных», ни один российский суд, ясное дело, не увидит в этом нарушения чьих-либо прав. Но в том-то и дело, что по «политическим» делам проходят немногие. Да и ЮКОСов, даже в России, не так уж много.

Сложнее с «могущественными людьми». Простой гражданин, хоть в Украине, хоть в России, почти никогда не может надеяться засудить чиновника. Такова нормальная практика средневековья, которое мы сейчас ускоренно проходим в погоне за цивилизованным капитализмом: власть сакральна, и человек, облеченный властью, в принципе не может подвергаться тем же правовым ограничениям, что и «обычный» гражданин. Иначе чего же стоит сакральность власти?

Но уже в случае противостояния с нечиновничьим «денежным мешком» исход процесса в авторитарной стране не столь предсказуем. Сакральная власть заинтересована в повышении своей сакральности не менее чем в капитализации подконтрольных предприятий. И под это дело любит бороться за «справедливость». Советская система – лучший тому пример, не забытый многими по сей день.

Исключения (как правило, для людей, облеченных властью) только подтверждают правило в глазах «простонародья». Причем к последнему относятся даже средние бизнесмены. В целях укрепления власти суды, ей подконтрольные, вполне могут судить справедливо, если им не приказано обратное.

А вот в стране, где ставки за решение того или иного вопроса в том или ином суде разве что не вывешиваются на троллейбусных остановках (как объявления о подготовке дипломных работ) – в такой стране условно-справедливое решение почти невероятно. И если оно происходит, то является лишь капризом судьи.

Но вот парадокс: пока у нас нет (и в ближайшие 10 лет, скорее всего, не будет) действительно авторитарного правителя, надеяться остается только на самих судей.

23 мая президиум Верховного суда «дал по шапке», если можно так выразиться о столь уважаемых людях, президентскому секретариату (за комментарии, расцененные как вмешательство в деятельность судей), Кабмину (за Елену Лукаш, потребовавшую от судей отчитываться перед правительством за любые дела, касающиеся правительства), Верховной Раде (за постановления, которыми, по мнению ВСУ, осуществляется давление на судейский корпус страны), наконец, Высшему совету юстиции, предвзятость коего до сих пор замечал каждый, кроме собственно судей.

Наконец, и до них дошло, что если одних судей увольняют в мгновение ока даже без затребования нужных бумаг, а увольнение/назначение других тянут годами – так это неспроста.

Но есть, увы, и основания поумерить оптимизм. То же решение Конституционного суда о незаконности назначений и увольнений судей Президентом означает ли избавление третьей власти от чрезмерной опеки? Или только желание отобрать собственный поводок у одного Виктора, чтобы вручить его другому?

В судейском корпусе, как и во всей стране, идет не только война между идеалистами и «прагматиками». Война идет и между идеалистами с разными идеалами. Это много хуже, ибо эта война вряд ли закончится раньше, чем во всей стране. И до тех пор суда в Украине не будет.