Акции протеста, имевшие место быть и под НБУ, и на Окружной, и возле мэрии, отличались редкостной дисциплинированностью, показным законопослушанием, подозрительной благонадежностью и, конечно же, нагоняли тоску. Разве что под мэрией народ позволил себе немного порезвиться, но как только господ мятежников допустили в зал заседаний (а, возможно, и в депутатский буфет) то резвость и революционный задор сразу же испарились. Дальнобойщикам, тоскующим на Окружной, отчего-то не приходит в глову начать штурм Киева и заблокировать центральные улицы своими машинами. Они могут еще год продолжать свою акцию протеста, к ним никто не приедет, они уже превращаются в посмешище для журналистов – эта власть боится лишь по-настоящему буйных и неуправляемых людей.

Акция протеста, состоявшаяся 23 февраля под Нацбанком, стала квинтэссенцией пассивного протеста. Люди, у которых отбирают квартиры и фактически выгоняют на улицу, отважились аж на скандирование лозунгов «оранжевой революции». Оригинально и очень смело. В НБУ «убоялись сего не гораздо». К участникам акции протеста никто не вышел. Если бы вместо припева из песни группы «Гринджолы» руководству НБУ предъявили бутылки с напалмом и разбитые окна, то реакция финансовых мудрецов была бы совершенно иной.

Классик, как всегда, прав. Мещанину дали в морду. Украинскому, киевскому, огламуреному мещанину, разбалованному кредитами, пародией на Европу, турецкими пляжами, финтесс-клубами и прочей дребеденью, сделали больно. Существо, искусственно созданное в пробирке, не способно существовать в неблагоприятных условиях и не способно сопротивляться. Ожидать буйства от офисных крыс – все равно, что, ждать тепла от луны. Луценко может расслабиться. Травить слезоточивым газом некого.

Революции не делаются дилерами и брокерами. Революции совершают обедневшие аристократы и незакомплексованные уголовники. А эту публику украинский сугубо буржуазно-пролетарский кризис не задел…