Обоим Президентам было немного грустно и тоскливо. Что-бы хоть как-то забить этот неприятный тоскливый комок на сердце, Ежик съедал все сахарные крендельки и пироги с капустой, из вежливости, приготовленные Медведем...

Так они сидели всю ночь напролет, немного дрожа от холода и стараясь избежать неловких, многозначительных  пауз. Ежику очень нравились русские крендельки, особенно если предварительно макать их в густой ароматный мед, а вот ночные разговоры ему не нравились вовсе...

Медведь очень любил считать с Ежиком звезды. И с каждым разом у Ежика их, почему-то, становилось все меньше и меньше. Он даже не на шутку испугался, что однажды, после такого вот разговора он вернется домой ни с чем, а только с сиротливым узелком ни кем не тронутого меда. От того-то он и не любил эти разговоры, но ходить приходилось...

Однажды, Медведь очень вежливо и немного смущаясь, предложил Ежику делить уже не звезды, а длинную трубу, что пролегала по всей длине леса. Ежик немного закашлялся от неожиданности и подавился ароматным пирогом. Запив застрявший кусок чаем из блюдечка, Ежик как-то сразу засобирался домой и позабыв свой мед, скрылся из глаз.

Следующим же вечером Ежик опять нехотя отправился в путь. На этот раз он очень медлил с походом и как мог, затягивал время. Но идти все же пришлось, труба была слишком важной, чтобы просто отдать ее соседям.

Осторожно выйдя из дома, Ежик медленным шагом пошел по известной ему тропинке, как вдруг, дорога резко ушла влево и Ежик, неожиданно для себя, оказался укрытым сплошным сизым туманом. Президенту стало жутко и очень не по себе. В тумане ничего нельзя было разглядеть, а со всех сторон слышались жуткие, едва различимые, голоса. Было сыро и неуютно.

В тумане лес казался совсем другим, привычная уютная жизнь, в одно мгновение превратилась в беспорядочную метушню. Немного привыкнув к сизой дымке, Ежик стал различать перепуганный зверей, спешащих в неизвестном направлении. Он хотел было спросить у них, что происходит, но те лишь со страхом и перекошенным лицом шарахались от него, неразборчиво крича что-то про кризис и холодные батареи.

Немного придя в себя, Ежик нащупал пенек и осторожно присел на краешек, но тут же с криком отпрыгнул в сторону. Оказалось, что пенек был уже занят тучной Совой, в который раз, пересчитывавшей свои скудные запасы. И все-таки не досчитавшись нескольких монет, она, с дикой бранью, улетела прочь.

Немного посидев на пеньке, Ежик, не моргая, смотрел вдаль и в какой-то момент ему показалось, что в непроглядном тумане он увидел свою родную страну. Не смотря на холод и сырость, она по-прежнему была прекрасна, но от непроглядной бедности вызывала скорее жалость, чем восторг. Тут же мотнув головой, Ежик отвернулся и поспешил на знакомую ему тропинку.

Уже через двадцать минут он, как и прежде, сидел у Медведя на бревнышке и сербал остывший чай. Медведь все говорил и говорил без остановки, о каких-то обязательствах Ежика, о том, что он должен ему еще немного звезд и, что труба принадлежит именно Медведю. Ежик слушал своего соседа в пол уха и все думал об увиденном в случайном тумане. И после этих размышлений Ежик решил, что все-таки хорошо вот так, сидеть в  тепле и пить чай с конфетками, и пускай даже несправедливо отдавать государственные звезды... все-равно лучше, чем бегать в тумане с перепуганным лицом, без надежды на какое-то просветление...