Чаще всего приходится путешествовать при помощи поезда. Автобусные билеты труднодоступны. Автостоп небезопасен. Остается лишь Укрзализныця – бессмысленная, беспощадная и не дешевая, но чертовски родная.  Впрочем, проводники почти не хамят. Белье поражает сухостью. Внутри вагонов – тепло. Можно практически не напрягаясь, ехать и смотреть, как поезд  нестерпимо долго выбирается за пределы Киева, минуя бесконечные промзоны, кладбища, пустыри, рабочие общежития,  пакгаузы и стройплощадки.

Подобное путешествие начисто лишено какой-либо зрелищности, впечатления, достойные для упоминания в живом журнале, практически отсутствуют,   если только не принимать во внимание ту неистребимую беспросветную тьму, которая начинается за Киевом, по ту сторону предместий и кольцевых автодорог. Последний оазис света – это рекламный бигборд на исходе мегаполиса. Огромный прямоугольный щит, призывающий покупать ненужные и абсолютно мертвые вещи, загорается и гаснет, словно бледная фотовспышка. Поезд ускоряет ход. Начинается тьма. Целый океан тьмы.

Тьма. Морок. Darkness. Oscuridad. Смутно угадываются колючие заснеженные деревья и обледенелые до самого дна овраги. Порой, случаются небольшие и недолгие острова света – узловые станции, на которых останавливается поезд. Но тьма надвигается со всех сторон, давит и проникает в сновидения путешествующих людей. Зимняя тьма отравляет сны и превращает их в кошмары. В каждом вагоне найдется человек, вдруг начинающий кричать во сне. Что-то недоброе таится во тьме украинской зимней ночи, не знающей лунного и звездного света.

Становятся понятнее  зимние украинские ритуалы, исполненные язычества и трудно согласующиеся с христианством.  Предки хотели задобрить тьму, хоть это,  в принципе невозможно. Тьма надвигается. Тьма не знает пощады. Бежать некуда. Увы…