События, начавшиеся восемь лет назад, не то, чтобы забыты. Скорее, политические «дети Кучмы» поступили с ними совершенно по-оруэлловски, с этими событиями. Их попросту замалчивают. «Украины без Кучмы» не было, потому что ее не могло быть. И точка. Уже начинает потихоньку зарастать черной травой забвения и столь любимая нынешней властью оранжевая революция. Ее символ – баба Параска – получает зуботычины от охраны Президента, полевые командиры Майдана нагуливают вполне пристойный буржуазно-бюрократический компрадорский жирок. Какая уж тут «Украина без Кучмы» – главный фигурант пленок Мельниченко превратился, чуть ли не в идеального правителя. Почти по Макиавели. Гитара, ракетостроение, мудрый менеджмент – просто чудо, что за Президент был, особенно на фоне теперешнего хоружевского недоразумения.

Однако «Украина без Кучмы» все-таки была. И дело здесь не только и не столько в журналисте Гонгадзе. Дело в другом – в системе управления страной. Кто-то может сказать, что подобная система практически одинакова во всем мире и что любое государство практически невозможно без насилия, унижения и того чудовищного изобретения, которое «новые левые» называли «мягкой эксплуатацией» - то есть народ не нужно кормить досыта, а чуть-чуть недокармливать, что бы голова не была глупостями занята. И это, конечно же, правда.

Однако, начиная, с 2004 года, мы, украинцы,  уже порядком призабыли десять лет правления Кучмы. Свобода, плавно переходящая в анархию, Президент, ставший чуть ли не всенародным посмешищем, полное отсутствие страха перед государством, амбивалентное полному отсутствию государственной заботы о гражданах – вот реалии третьей украинской республики при оранжевых. Без Кучмы. При Кучме все было жестче. Значительно жестче.

Люди, которые в декабре 2000 начинали масштабную протестую акцию, не были оранжевыми. Они не были даже неолибералами. Они не хотели такой Украины, в которой ныне живем мы все, и как бы не старались ющенколюбы представить УБК предтечей «тыквенной буффонады», у них ничего не получится. УБК – не была буффонадой. Все было слишком серьезно, хотя бы потому, что Кучма – не Ющенко. То есть не пчеловод.

УБК – это акция протеста, вызванная «кассетным скандалом». Она началась 15 декабря 2000 года установлением палаток на Майдане и завершилась 9 марта 2001 года массовыми арестами. С декабря по март, в самое промозглое и темное время календарного украинского года, тысячи людей принимали участие в манифестациях и в столкновениях с милицейским спецназом, жили в палатках на Майдане, подвергая опасности свое здоровье - причем делалось все это из чистого энтузиазма, без каких-либо десяти гривен в час за размахивание флагами.

Основными локомотивами УБК были две вроде бы полярных политических силы – Соцпартия и УНА-УНСО. Подобная уния дала повод тогдашнему высшему политическому руководству страны говорить об «украинском варианте национал-социализма», что было, конечно же, явным перебором. На самом деле и Соцпартия и УНА-УНСО (в большей мере)  были политическими  структурами, в которых инкорпорировались украинцы из предместий и местечок центральной и западной Украины. Те, над кем так любят смеяться цинично и жестоко московско-одесские эстрадные шуты. Те, кто приезждяет в столицу строить небоскребы, водить маршрутки, охранять склады или же попросту подметать улицы. Восстал - немного неумело и очень осторожно – украинский северо-запад. Коренная Украина, Гетманщина, словно Атлантида, ушедшая в свое время на дно истории. Попытка всплытия была неудачной. Участникам УБК не хватило пассионарности и здорового презрения к собственной жизни. Слишком долго «горячие головы» слушали тихих и острожных «лисиц». Штурм Администрации Президента и главного здания МВД 9 марта 2001 года не стал светом в конце туннеля. Туннель оказался слишком длинным, и ведет он, судя по всему, в преисподнюю.

«Горячие головы» (УНА-УНСО) после разгрома УБК отправились за решетку. «Лисицы» (Соцпартия) благополучно дожили до 2004, частично попав во власть, а большей частью, погрязнув в политической проституции. Кучма удержался при власти и, скорее всего, умрет собственной смертью. В памяти навсегда останется Киев, вдруг появившийся на экране СNN 9 марта 2001 года, остатки снега и стужи, солнце в темных окнах университетского корпуса, ощетинившийся спецназ и гул толпы, идущей на прорыв, идущей со стороны солнца …