16 сентября 2008 года стояла холодная погода. Особенно похолодало под вечер. Шел мелкий дождь. Свечи гасли.  Зачитывались имена и  фамилии всех 63 журналистов, убитых за годы независимости в украинской буржуазно-демократической республике. Траурную акцию своим присутствием почтили гламурные ньюсмейкеры – киевский градоначальник Леонид Черновецкий и бывший майор госохраны Николай Мельниченко. Черновецкий напоминал небожителя, спустившегося  откуда-то из-за облаков. Он снисходительно, почти с брезгливостью созерцал людей, собравшихся на Майдане.  Майор Мельниченко давал пресс-конференцию на скорую руку и прямо под дождем обличал уже не людей Кучмы, а людей Ющенко  в причастности к исчезновению и убийству журналиста Гонгадзе.

Вместо минуты молчания, было восемь минут молчания – по одной за каждый год, прошедший со дня убийства нашего коллеги.  Быстро темнело. Сердцевина Киева, словно тонущий корабль погружалась во мглу. Крохотные свечи в  озябших руках тщетно состязались с этой всепобеждающей тьмой. Слава Богу, не было долгих скучных речей и разглагольствований не о чем. Почти все молчали. Кто-то кусал губы. Кто-то сжимал кулаки. Около восьми часов, собравшиеся разошлись. Отчего-то вспоминалась афиша благотворительного концерта ко дню рождения Кучмы – «70 лет. Полет нормальный» и не давала покоя странная зловещая мысль. А что чувствует человек, которого душат ремнем?