Несмотря на то что «Украина без Кучмы» или,  проще говоря,  УБК является относительно недавним историческим событием, украинские политики и политологи вспоминают о ней нехотя. Словно сквозь зубы. 9 марта 2008 года в приглушенный праздничный день об УБК вспомнил всего лишь 5 канал, представив зрителям крохотный 3-минутный сюжет. Однако и в этом сюжете  отчетливо просматривалась свита Кучмы, в которой без особого труда можно было заметить теперешнего Президента Украины. Тимошенко тогда находилась в местах не столь отдаленных. Социалисты, ультраправые и некоторые из наиболее радикальных политиков теперешнего «оранжевого» лагеря (Юрий Луценко) и теперешней «бело – синей» команды (Тарас Черновил) находились по  одну сторону баррикад. Респектабельная глава теперешнего Фонда государственного имущества принимала активное участие в столкновениях со спецназом МВД. За разговоры на украинском языке  арестовывали на вокзалах, а господин Ющенко обзывал «национал-социалистами» тех,  с кем через три года и сам пойдет на бутафорские баррикады оранжевого как тыквенная каша Майдана.

УБК напоминала карнавал – но не легкомысленный и беспечный бразильский праздник плоти и похоти, а скорее мексиканский «день мертвых» с его жестокими ритуалами и привкусом крови на разбитых губах. Иногда, УБК сравнивают с «оранжевой революцией». Это сравнение хромает на обе ноги. В УБК напрочь отсутствует элемент клоунады, которого было в избытке на Майдане – 2004.

«Украина без Кучмы» пребывает в густой и черной тени «дела Гонгадзе» и «кассетного скандала». В наши планы не входит детальный анализ многочисленных конспирологических версий данных событий. Можно говорить много  и длинно об американских или российских спецслужбах, которые убили оппозиционного журналиста Георгия Гонгадзе и подсунули сфабрикованные пленки оппозиционному политику Александру Морозу,  исключительно с одной целью – свергнуть президента Кучму. Не имея   веских доказательств в пользу или же против подобных версий, мы хотели бы остановиться на самой УБК, а не на ее истоках. В акциях протеста принимали более  активное участие сотни тысяч людей. В наше время, когда за 30 гривен в час, студенты, бомжи и просто безработные изображают «праведную ярость народного гнева» практически невозможно поверить в то, что люди мерзли в палатках, вступали в рукопашные схватки с милицией, рисковали карьерой, здоровьем и жизнью, исходя из чистого энтузиазма.

В данном контексте не имеет значения – извините за вынужденный цинизм – судьба самого  журналиста Гонгадзе. Не будь его жестокого убийства, произошли бы какие-то другие события, заставившие выйти людей на улицу. Среди участников акций протеста большинство никогда не читали «Украинскую правду», однако в их душах надломилось что-то. Что-то заставило их покинуть теплые и безопасные жилища. Что-то заставило многих из них пройти через тюрьмы, избиения и  аресты. Во избежание мистики, остановимся вот на чем.

По сравнению с теперешним политическим хаосом, режим Кучмы был более стабилен и более эффективен. К тому же – более циничен. «Динозавры кучмозоя» не прятались за пушистыми масками пчеловодов – украинофилов, не примеряли мачистские одежды донецких Гаврошей. Они были максимально конкретны и откровенны. Неолиберализм с его главным постулатом, гласящим, что право на существование имеет только то, что полезно и рентабельно, наиболее активно насаживался на украинских землях имена во времена правления Кучмы. Звезды в кашу не положишь. Все, что не способствует увеличению прибыли должны быть если и не уничтоженным, то максимально вытесненным на маргинес. На задворки. На обочину жизни. В стране вдруг – с начала 1990-ых – обнаружилось изрядное количество людей, молодых образованных и совершенно ненужных в условиях разбухающего капитализма.

Журналист Гонгадзе был убит цинично и подло. Но самое страшное – он был убит во время. Во время для Украины. И не во время для ее тогдашнего руководства. Люди, для которых не нашлось места в офисах, в цехах, в автомастерских, и   прочих герметично закупоренных помещениях, где нужно делать деньги для доброго дяди, нашли  себе прекрасное занятие – смуту. Праздник, который никогда не кончается и зачастую плавно переходит в узкое пространство тюремной камеры, не переставая при этом быть праздником. Поэтому, несмотря на массовые аресты, после уличных боев 9 марта 2001 года, такими многолюдными были  и «Восстань Украина», и,  конечно же, «оранжевая революция». Политзаключенные УБК вышли на волю, но их место в 2004 – 2007 заняли другие – братчики Корчинского, футбольные хулиганы  и скинхеды. Все, кто поверил в «праздник революционного непослушания». Так, что если неолиберализм в Украине споткнется, то винить в этом следует не тех,  кто переводил на украинский сочинения Ноама Чомски или команданте Маркоса. Винить или же восхвалять нужно будет тех, кто поверил в бесконечность смуты.