Часть 1

В подобном контексте крайне любопытно проследить те моменты, когда власть придержащие вспоминали о своей стране и о своем народе в конкретной привязке к каждому из руководителей украинского государства.

Леонид Кравчук, руководивший Украиной в 1991-1994 годах, не зря заслужил прозвище самого хитрого украинца двадцатого века. Однако хитрость – это еще далеко не признак ума. Тем более, ума государственного. Этот уроженец Полесья придумал крайне извращенный вариант геополитического гамбита, когда принято терять большее для того, чтобы сохранить меньшее. При нем Украина потеряла ядерное оружие, но сохранила Крым. При нем российский флот плотно «сел на севастопольский якорь» (под прицелом украинских ракетных комплексов), но при этом удалось сохранить мир. Правда, подобный худой мир привел к гнойному нарыву на украинском теле – имеется в виду пророссийская Вандея на территории крымского полуострова. Однако на момент ранних 1990-х программа-минимум была выполнена. Югославский сценарий прошуршал мимо Украины. В России взорвалась Чечня и о Крыме пусть и ненадолго, но забыли. К тому же, даже не будучи премьером, находясь «всего лишь» на посту председателя СБУ, такой политик как Евгений Марчук сыграл определенную роль в защите национальных интересов. Украинское государство не было опрокинуто войной и получило  время для формирования собственной государственной машины. Таким образом, оценивая по 100-бальной шкале остывание украинских нацинтересов во времена Кравчука, можно придти к выводу, что во внешнеполитической сфере подобная защита выполнялась на 50%. Кравчук и его клан не хотели терять дорогую крымскую землю, к тому же, они боялись военного конфликта с РФ и еще больше давления со стороны США. Страх был постоянным спутником их правления, их политической практики, их жизни. Фамилия Кравчука стала  на некоторое время символом трусости.    

Говоря об эпохе Леонида Кучмы, стоит признать, что ранний и поздний Кучма не столь уж сильно различались между собой. К сожалению, мало кто помнит, что Кучма начинал и заканчивал свою карьеру как пророссийский политик. Не Лукашенко, конечно же, однако в 1994 году, после победы на президентских выборах, всерьез принято было рассуждать о расколе Украины и о гражданской войне. За 10 лет до Майдана и Северодонецка, кстати. Пророссийский вектор в политике Кучмы имел сугубо прагматические корни. В 1994 – власть нужно было получить, в 2004 – удержать. При разных премьерах влияние различных олигархических кланов на Кучму было неодинаковым, но всегда оставляло свой след в государственной политике. Во времена премьерства Марчука окрепло так называемое военно-промышленное лобби. При Лазаренко в политику пришел «днепропетровский клан», завязанный на экспорте металлургической продукции и на газовой «магии». Этот клан до сих пор влияет на внутреннюю политику в Украине. Хотя бы потому, что представительница этого клана сейчас руководит правительством. Во внешней политике, движимый интересами промышленных и военно-промышленных кланов, Кучма настаивал на поиске новых рынков сбыта для украинских труб, самолетов, радаров и танков. Причем, политическая ориентация подобных покупателей не очень-то и волновала Кучму. Отсюда и создание проукраинских лобби в Приднестровье и Македонии (так называемая «мини-колониальная мини-империя на Балканах»), отсюда и строительство украинских самолетов украинскими авиаконструкторами в Иране, строительство коcмодрома и ракет для Бразилии и прочее-прочее, что называлось в то время «экономизацией внешней политики». Несколько странная и не всегда последовательная многовекторность обеспечивала дешевые российские энергоносители и усыпляла бдительность. Альтернативных источников получения тех же энергоносителей никто не искал. Правда, «экономизация внешней украинской политики» беспокоила Вашингтон. Амплитуда наездов была необычайно широкой – от приезда Мадлен Олбрайт и позорного отказа от участия в Бушерском проекте до взрывов на украино-бразильском космодроме  и катастрофы украинского самолета в Иране, когда погибли украинские авиаконструкторы, работавшие на авиастроительном заводе в городе Исфахане. Некоторые политологи относят к тем же наездам и «кассетный скандал», и «Украину без Кучмы», и саму «оранжевую революцию». Может быть, это и перебор, но с конца 1990-х Кучма начал вызывать все большее и большее раздражение Вашингтона и посему склонялся в сторону Москвы. Тут уместно вспомнить и передачу в российские руки отечественных нефтеперерабатывающих заводов (при премьере Ющенко), и якобы массовый и «не прозрачный» приход российского капитала на украинские рынки (при премьере Кинахе). Квинтэссенцией подобной скособоченной многовекторности стало полумифическое пребывание российского спецназа  осенью 2004 года на территории Украины. Спецназ якобы охранял президентский дворец на Банковой. Показательно то, что в этот миф поверили, да и продолжают верить многие украинцы.

Подводя итог, можем отметить, что при раннем Кучме (1994-1998 гг.) национальные интересы на внешнеполитических фронтах отстаивались по 100-бальной шкале, где-то на 60-70%. При позднем Кучме (1998-2004 гг.) – не более, чем на 50%. Однако подлинный беспредел наступил позднее.  

Продолжение следует