Пелена слезоточивого газа на улицах Тбилиси рассеялась, но политический кризис в Грузии не разрешён, пишет в
International Herald Tribune Марк Олмонд.
Даже неожиданное решение президента Михаила Саакашвили назначить на 5 января досрочные президентские выборы всего лишь обещает стране нарастающее напряжение восьминедельной подготовки к тому, что в итоге окажется "выборами, которые ничего не решили".
Среди грузинских политиков пока не нашлось тех, кто умеет благодушно проигрывать или проявлять великодушие после победы. С 1991 года, когда была провозглашена независимость, Грузия еще не видела ни одного президента, который отработал бы на своем посту весь положенный срок. Первый президент посткоммунистической эпохи, Звиад Гамсахурдия, эмоциональный грузинский националист, был свергнут спустя всего восемь месяцев, хотя за него проголосовали 87% избирателей.
Его преемник Эдуард Шеварднадзе получил 92% голосов. Западные доброжелатели стремились крепить стабильность на постсоветском Кавказе, а потому они радостно признали избрание Шеварднадзе законным, несмотря на отсутствие кандидатов от оппозиции. В конце концов, разве не Шеварднадзе закончил холодную войну и открыл ворота в Берлинской стене?
Но Шеварднадзе старел, и его советские повадки стали бросаться в глаза. В 2003 году народ, выйдя на улицы Тбилиси, сверг его.
Тот, кому пошла на пользу эта вспышка "народной мощи", – Саакашвили – получил поддержку 97% избирателей, и Запад с распростёртыми объятиями встретил энергичного 35-летнего мужчину, который говорит по-английски и владеет нашим политическим лексиконом.
Саакашвили, получивший диплом юриста в Колумбийском университете и женатый на голландке, красноречиво рассуждал о том, как спасти Грузию от дальнейшего падения в пучину нищеты и коррупции. Все, что могли бы сказать западные советники, Саакашвили выражал яснее их.
И вот на прошлой неделе мир наблюдал, как "революция роз" кончилась слезами и избиением демонстрантов полицией, и это покоробило даже западных поклонников Саакашвили.
Средний возраст команды "революции роз", включая самого Саакашвили, – 34 года. К сожалению, молодость не даёт иммунитета от коррупции. Напротив, поколение жителей Кавказа, которым сейчас за тридцать, выросло, не зная ничего, кроме коррупции соперничающих друг с другом кланов.
Поколение Саакашвили, рождённое в приходящем в упадок Советском Союзе эпохи Леонида Брежнева, едва успело отслужить в армии (в случае Саакашвили – в погранвойсках) до того, как коммунистический режим рухнул и началась междоусобная борьба за добычу посткоммунистических времён.
Антропологи не удивятся, что воспитание в кавказском гнезде коррупции при Брежневе и Шеварднадзе вскормило амбициозных людей, которые умеют правдоподобно рассказывать байки, когда требуется завлечь западных спонсоров. Говорить то, что хочет слышать Большой Брат, – это врожденная способность советских людей.
На Кавказе честный или усердный труд не был путём к известности или богатству. Крах коммунистического режима выкинул государства Кавказа из "второго мира" в "третий", что усугубило негативные аспекты социализации в позднесоветскую эпоху.
Как и многие "режимы-неудачники", зависящие от иностранной помощи и сталкивающие крупные державы лбами, Грузия научилась предвосхищать ход мысли дяди Сэма и еврократов. Некоторые из своих заявлений грузинские политики делали искренне.
Наше подозрительное отношение к Кремлю – безусловный рефлекс, выработанный в годы холодной войны, – заставлял воспринимать их русофобию как нечто естественное. Но эксплуатация национализма, даже если он опирается на искренние чувства, – неподходящий способ для стабилизации общества или налаживания его отношений с соседями по региону.
Антиармянская и антиазербайджанская риторика тревожила ближайших соседей. Освобождая место для своего нового дворца, Саакашвили снёс и здание в стиле неоклассицизма, где когда-то находилось жандармское управление Российской империи, и целый квартал армянских домов.
Грузины обратили внимание, что этот факт контрастирует с уверениями Саакашвили, который в 2003 году говорил, что обойдётся "трёхкомнатной квартирой", а соседние страны подметили, что сторонники Саакашвили говорили: крупная реконструкция старого Тбилиси, затеянная новым правительством, затронет только "армян, азербайджанцев, курдов и иностранцев".
Если у авторитарного клана Алиевых, правящего соседним Азербайджаном, достаточно денег от торговли нефтью, чтобы финансировать стабильные государственные структуры, так что многие граждане Азербайджана трудоустроены, то хвалёные реформы в Грузии повлекли за собой повышение уровня безработицы и массовую миграцию. Похоже, что единственная отрасль промышленности, уцелевшая с советских времён, – это индустрия фальсификации статистических данных.
Нефтепровод, проходящий по территории Грузии и соединяющий азербайджанские месторождения на Каспийском море с Турцией, является для грузинского правительства и его назначенцев хорошей дойной коровой, но развитию остальных отраслей экономики он не способствует. Точнее, теперь, когда строительство нефтепровода Баку-Джейхан завершено, итогом являются увольнения, а не новые рабочие места. Одной из причин политической междоусобной борьбы в Тбилиси стал спор за пошлины, взимаемые за транзит нефти.
У Запада есть долгая история основанных на ложных предпосылках усилий по продвижению демократии и экономических реформ. Девяносто лет тому назад два гиганта британской имперской политики спорили о том, вводить ли на Кавказ войска.
Лорд Керзон уверял, что присутствие британцев на Кавказе очень важно, чтобы не допускать туда русских и способствовать формированию местных государств: "Мы говорим о том, чтобы остаться на Кавказе, чтобы поставить там людей на ноги".
Но Артур Бальфур не рекомендовал чересчур надеяться на способность западного неоколониализма чего-то добиться, помимо защиты его собственных экономических интересов: "Если они хотят сами себе перерезать горло, почему бы нам не позволить им это сделать? Мы защитим Батум, Баку, соединяющую их железную дорогу и нефтепровод". В итоге наступление Красной Армии положило конец и надеждам Керзона, и скептицизму Бальфура.
Сегодня никто всерьёз не ожидает, что российская армия вновь окажется южнее Кавказского хребта. Строго говоря, пока Саакашвили осуждал вмешательство России во внутренние дела Грузии, российские войска, остававшиеся в Батуми на Чёрном море, выводились оттуда досрочно.
Грузия страдает от экономического бойкота со стороны России, а не от какого-либо вмешательства Кремля в свою политику. Увы, грузинская политическая жизнь, представляющая собой игру "все или ничего", демонстрирует, что туземцы вполне способны играть в нее без вмешательства извне.
Ещё хуже, что усилия Запада по подбору образцовых реформаторов провалились дважды. Поддержка Западом Шеварднадзе, а затем Саакашвили повлекла за собой лишь "реформу в одной семье" вместо того, чтобы сделать преимущества демократии и рынка доступными для населения в целом.
Вашингтону и ЕС следует не надеяться, что "в третий раз повезёт", а отвлечься от попыток угадать победителя, который выиграет грядущие выборы, – ведь наверняка эти выборы обернутся для простых жителей Грузии очередным проигрышем. Нам следует помнить: если мы, Запад, и забываем наши собственные ошибки, то грузины ошибок Запада не забывают.
Марк Олмонд преподаёт историю в Ориэль-колледже Оксфордского университета и с 1992 году многократно бывал в Грузии как наблюдатель на выборах, а также занимался там мониторингом в области соблюдения прав человека.
Перевод InoPressa.
НОВОСТИ
