Выборы мэров «заколдованного места»

Во-первых, это опорные точки Центральной Украины.

Во-вторых, в ноябре именно в этих городах прошли повторные выборы городских голов. Это случайное совпадение или закономерность данной территории и национальной политической культуры?

При внимательном рассмотрении оказывается, что именно в Центральной Украине на протяжении всей обозримой истории решается судьба всей Украины. И именно благодаря этой части Украина как большая страна, во-первых, вообще появилась на свет (не в последнюю очередь, благодаря казачеству, а в XIX веке — благодаря мифотворческому гению местных уроженцев Котляревского, Шевченко, Гоголя), и, во-вторых, не развалилась ни в 1918, ни в 1945, ни в 2004. Ведь страна, состоящая из Большой Галичины и Большого Донбасса, просуществовала бы не больше недели.

Судьба Оранжевой революции и президентских выборов-2004 была решена не во Львове и не в Донецке, не в Лондоне, Вашингтоне и не в Москве, не в Виннице, Сумах, Черкассах, Кировограде, Чернигове, Полтаве и, конечно же, в Киеве. Именно выбор жителей украинского «хартленда» («сердцевинной земли») не столько в пользу Ющенко, сколько против Януковича, стал определяющим для всей Украины. Именно из-за предпочтений центральноукраинских жителей страна лишена перспективы хоть когда-нибудь интегрироваться в НАТО.

Нынешняя ситуация с повторными выборами мэров в «опорных» точках Центральной Украины тоже может стать судьбоносной.

И если в Кировограде после судебного опротестования выборы продолжатся и предстоит еще один «забег», то в Чернигове, Черкассах и Полтаве точки над «і» и «ї» расставлены. И если в двух первых городах выборы мэра — это просто выборы мэра, то в Полтаве — это радикальное переформатирование локального политического пространства. Точнее, появление этого самого политического пространства, ибо ни при прежнем мэре Анатолии Кукобе, ни в 2002–2006 годах, когда у Полтавы вообще не было мэра, можно говорить не о публичной политике, а лишь о системе непубличных подковерных интриг и о 15 сезонах Театра одного актера.

Причины затянувшейся борьбы за мэрство тоже достаточно очевидны: политические элиты в Донбассе, Крыму, Харькове, а также на Западной Украине, прогнозируемы и совершенно понятно — кто в регионе хозяин. Если та или иная группировка, элита, клан не обладают всей полнотой возможностей в своем регионе, то этот объем можно выразить в процентах в промежутке 50–90%, т.е. речь, фигурально выражаясь, идет о «контрольном пакете» «политических акций».

У центральноукраинских элит в своих регионах нет, как правило, даже «блокирующих пакетов» «политических акций» — есть лишь относительно весомые «пакеты». А этого никак не хватает для системного и долговременного контроля над регионом. И даже если встречаются феномены региональных «сильных личностей» или правителей полуавторитарного (квазифеодального) типа (как феномен бывшего мэра Полтавы Анатолия Кукобы), доминирование подобного типа не является системным и абсолютным — оно ограничено лишь рамками города.

В Центральной Украине нет гиперконцентрации крупных промышленных предприятий и, стало быть, промышленного капитала, как в Донецке или Днепропетровске. Поэтому в 1990-х не было и условий для появления сырьевых олигархов и больших финансово-промышленных кланов. За контроль над регионами Центральной Украины борются и местные, и финансово-промышленные группировки Юго-Востока, и «киевские», однако пока ни одна из областей не оказалась полностью «под» каким-то одним кланом. Центральная Украина — это такая тягучая трясина, в которой увязают любые донецкие и киевские «танки».

Наиболее характерный пример — Полтава. Видимо, когда местный уроженец Гоголь писал повесть «Заколдованное место», он знал, о чем речь.

Тем не менее, «расколдовать» Полтаву попытались три главных кандидата на мэрское кресло — Андрей Баранов, Виктор Животенко и победитель Андрей Матковский. Как бы то ни было, они успели превратиться в более-менее заметных и весомых публичных политиков — с более или менее внятной позицией, понятными обещаниями, а некоторые (например, Андрей Баранов) — с вполне серьезной программой развития региона.

Не исключено, что кто-нибудь из них в ближайшее время «вынырнет» и в общеукраинском политическом процессе. По крайней мере, все трое вышеперечисленные — люди молодые и энергичные, а ведь главная надвигающаяся тенденция общеукраинского политического процесса — это масштабная элитная ротация: политическая «пенсия» для одних и «лифт мобильности» для других. Совокупными усилиями этим троим удалось вынести городскую проблематику на общенациональный уровень.

Центральная Украина — это еще и определенный стереотип поведения избирателей: казацкий, основанный на поведении «от обратного». Это когда на тебя очень сильно давят, а ты хочешь дать в морду и сделать всё наоборот. Именно так случилось в центральноукраинских областях на президентских выборах в 2004 году. Во время предвыборной кампании Янукович сквозил из всех щелей. И Юго-Восточная Украина в целом сказала «да». Западная Украина сказала «Так, Ющенко!». Центральная Украина до определенного момента не выказывала своего однозначного отношения к происходящим событиям. Но когда команда Януковича потеряла всякую меру в агитационном «беспределе» и начала брутально давить на избирателей, люди в Центральной Украине почувствовали себя обиженными, опущенными, лишенными достоинства. Протест не замедлил сказаться.

Нечто очень похожее, но явно в иных формах, произошло и на нынешних выборах городских голов в Центральной Украине. Власть как таковая (прежде всего «Киев», т.е. режим Виктора Ющенко) в течение 2005–2006 годов злоупотребила доверием народа: надежды и иллюзии Оранжевой революции развеялись — это породило колоссальную апатию, неверие в государство, желание замкнуться в своем тесном семейно-корпоративном мирке, послать подальше всех политиков и отгородиться от какого бы то ни было политического процесса.

В той же Полтаве общее уныние усилилось еще и потому, что президент Ющенко и его брат Петр, с которыми местные активисты проводили определенную подготовку, сначала обещали посодействовать тому, чтобы мэрские выборы там прошли в начале 2005 года, но потом махнули рукой: мол, что вам тот Кукоба? Нет мэра? Ну да потерпите еще — до этого ж терпели.

Поэтому протестом против бездарности власти как такой стала колоссально низкая явка на ноябрьские выборы: в Полтаве и Чернигове избирать мэра пришел каждый третий избиратель, в Черкассах и Кировограде — каждый четвертый. В результате городскими головами стали люди, поддерживаемые наиболее стойкой частью электората — теми, кому хорошо за 50.

Наиболее азартной предвыборная гонка была в Полтаве.

Количество «черного пиара» там зашкаливало, однако, в конечном итоге, он работал не столько против, сколько за тех, кого «пиарили по-черному». То ли потому, что многие ожидали появления из «засады» «отца города» Анатолия Кукобы, то ли потому, что главным разыгрываемым «призом» считался колоссальный земельный участок в центре города (более 50 га на месте старинного кладбища и массовых захоронений XX века), предполагаемый к многоэтажной жилой застройке, то ли потому, что на родине Гоголя без чертовщины в принципе не обходится никогда.

В результате на выборах в отдельно взятом городе повторилась чисто украинская ситуация, когда в противоборстве участвуют не две политические силы, а три. При этом каждый сам за себя и против двух других. Практически невозможна ситуация, чтобы двое объединились против третьего и противостояние из трехстороннего превратилось бы в двустороннее. Общеукраинский «Бермудский политический треугольник» «Ющенко — Янукович — Тимошенко» в Полтаве повторился в миниатюрной копии: «Матковский — Баранов — Животенко». При этом важна вовсе не политическая ориентация кандидатов в мэры, а система функциональных связей и противопоставлений.

Относительно политической и партийной поддержки, именно в Полтаве выявилась неэффективность политической ангажированности муниципальной власти и выборов на пропорциональной основе в местные Рады.

Животенко и Матковский постарались «уйти» от партийной поддержки, хотя каждого из них поддерживали абсолютно «несовместимые» партии (одного, например, поддерживала КПУ, областная организация СПУ, «Регионы» и «Наша Украина»; от БЮТ одного поддержал Николай Томенко, другого — Андрей Шкиль).

В несколько более выигрышном положении оказался Андрей Баранов, который изначально шел как кандидат от Общественной Рады «Сила громады», объединяющей более 120 негосударственных организаций. Теперь, по окончании выборов, эта самая «Сила громады» может превратиться в «теневой уряд» — в действенную конструктивную структурированную оппозицию, не оставляющую новому мэру Андрею Матковскому шанса на произвол и беспредел, если таковые склонности у новой власти вдруг пробудятся.

Пока не очень понятно, как это будет выглядеть «в реале» и функционировать, но сама идея о конструктивной оппозиции на муниципальном уровне представляется, как минимум, интересной, как максимум — продуктивной. И по своему внутреннему настрою очень-очень центральнокраинской.