За годы независимости Украины ее дипломаты формально достигли очень больших (как для постсоветской страны) результатов. Но если придерживаться комплексного подхода к рассмотрению отечественной политики, то мы увидим, что эта деятельность реально мало что значит. Ведь грамотные действия дипломатов могут нивелироваться неадекватной внутренней политикой и политической конъюнктурой как таковой.
Пироги пекут сапожники
Украина за последний год скорее больше потеряла во внешнеполитическом аспекте, чем приобрела. Это и срыв присоединения к плану действий по поводу членства в НАТО, и проигрыш дела о разделе континентального шельфа с Румынией, и «восточное партнерство» (как фактический отказ ЕС от членства Украины в нем в ближайшие 10 лет), и «газовые войны» (в которых Украина добилась «пирровой победы»). Все это можно было бы объяснить неблагоприятной конъюнктурой, натянутыми отношениями Украины с Россией, Румынией и т.д. Но для этого и существует дипломатия — чтобы приспосабливаться к неблагоприятной внешнеполитической обстановке, извлекать из минусов плюсы и т.д. Однако даже очень грамотная дипломатия не способна решить внешнеполитические проблемы, вызванные хаосом во внутренней политике. Ведь министры иностранных дел, послы и т.д. вынуждены выполнять директивы президента, премьера, секретаря СНБО и т.д., то есть политиков, у которых личные или групповые интересы вполне могут затмить государственные.
Складывается впечатление, что наша политическая элита, отдающая директивы чиновникам-«международникам», в лучшем случае, делает это словно ради отметки о проведении каких–то мероприятий, что приводит к тому, что национальные интересы Украины защищаются ими в явно недостаточной степени. В худшем случае — дипломатический корпус и прочие чиновники, имеющие выход на международный уровень, просто-таки вынуждены разрываться между законодательством и прочими должностными инструкциями, с одной стороны, и указаниями политиков, которые могут нанести ущерб интересам Украины на международной арене, но которые вроде бы нельзя не выполнить. Хотя с другой стороны, за последнее время в истории Украины практически все решающие соглашения подписывались фактически без участия дипломатов (даже без министра иностранных дел или его заместителей). Классический пример этого случая — «газовая дипломатия», когда на принимаемые решения фактически не имели влияния ни МИД, ни Минэкономики, ни Минтопэнерго (то есть те структуры, которым приходится нести частичную ответственность за последствия переговоров).
Мало того, как известно из новейшей истории Украины, даже министр иностранных дел не застрахован от того, что его не отправят в отставку за правильное выполнение законодательства Украины и должностных инструкций. Так уже случалось 2 раза с теми министрами, которые слишком четко отстаивали «проукраинскую» позицию во время противостояния Украины с Россией — притом их отправляли в отставку не идеальным с точки зрения права путем (поскольку, согласно существующему законодательству, эта должность относится к «президентской» квоте, по идее, окончательное решение должен был принимать Президент Украины, а не Верховная Рада). Таким образом, страна дважды оставалась без министра иностранных дел из–за сугубо конъюнктурных действий пророссийских политических сил — Бориса Тарасюка отправляли в отставку в 2006 г. силами фракций ПР, КПУ и СПУ, а в 2009 г. Владимира Огрызко увольняли по тем же причинам силами ПР, КПУ и… половины фракции БЮТ, тогда формально входившей в коалиции.
Окончательный и полный провал
Теперь по поводу конкретных «провалов» украинской дипломатии, которые произошли не в результате действий дипломатов, а в лучшем случае — в результате вынужденного их бездействия по вине политиков.
Первый пример — срыв присоединения к ПДЧ в НАТО. Можно долго дискутировать о том, была бы готова ли Украина хотя бы через 10 лет стать полноправным членом НАТО при текущем отношении элиты к реформированию под западные стандарты и полноценному финансированию армии, как и о том, что приобрела бы и что потеряла Украина в политическом плане от такого шага. Но формально цель вступления Украины в НАТО была зафиксирована в законе «Про основи національної безпеки України», который так или иначе пришлось бы исполнять. Кстати, именно этот случай и стал тестом на последовательность для многих народных депутатов от фракции Партии регионов, которые в прошлом голосовали за принятия этого закона в 2003, а в 2008 заблокировали трибуну ВР, не требуя при этом внесения поправок в текст закона, а просто требовали отменить письмо от имени президента, премьера и спикера, которое было следствием действия этого закона. Здесь дипломаты вроде бы ни при чем — не они же проваливали данное решение, а парламентарии решили показательно саботировать работу ВР, выбрав такой простой повод (хотя, по крайней мере, одним из главных мотивов блокирования парламента тогда называли срыв выполнения программы деятельности правительства). Но всю черновую работу по проектам Украина – НАТО проводят и МИД, и аппарат СНБО, и Секретариат. Президента, и много других государственных структур — так что весь многолетний массив наработок по НАТО был, по сути, отброшен назад «принципиальными» депутатами из ПР и КПУ. Что, фактически, частично повлекло отказ в предоставлении ПДЧ Украине и Грузии на саммите НАТО в прошлом году (хотя там главную роль сыграло «российское лобби» в альянсе в лице Германии и отчасти — Франции).
Второй пример такого отношения политической элиты к работе своих же дипломатов — история судебного процесса по поводу разделения территории шельфа между Украиной и Румынией, который не так давно проходил в Гаагском международном суде и завершился фактически победой румынской стороны. Процесс длился четыре года, и Украина сразу заняла в этом вопросе пассивную позицию — до объявления решения суда об этом процессе широкая общественность практически ничего не знала, информационной кампании, которая могла бы мобилизовать публику на защиту украинских позиций, не было. О том, что первые лица государства все это время умалчивали о судебном процессе, и не было даже открытых слушаний в парламенте, можно было уже не говорить. На что надеялась украинская сторона во время суда — непонятно. Наверное, на волне эйфории после «оранжевой» революции, украинское руководство решило, что суд и так решит дело в пользу Украины, без приложения особых усилий — дипломатических, международно–правовых или же публично–коммуникационных. А на самом деле с чисто политической точки зрения, позиции Румынии оказались сильнее, да и усилия, прилагаемые ею к отстаиванию своей точки зрения в суде, сработали в ее пользу. Мало того, Украина могла бы просто отказаться от участия в процессе либо решить территориальные вопросы раньше — во время подписания договора об украинско–румынской границе или перед вступлением Румынии в НАТО. Но в результате затягивания решения всех этих вопросов Украина потеряла гораздо больше, чем приобрела — хотя могло быть и хуже, признай Гаагский международный суд остров Змеиный прибрежной скалой, как того требовала Румыния. Тогда Украина потеряла бы всю спорную территорию, а так предмет спора разделили приблизительно в соотношении: три четверти — Румынии, одна четверть — Украине. Что, опять же, постфактум признали выигрышем как Румыния, так и… Украина. Но на самом деле Украина могла бы претендовать хотя бы на половину спорной территории, приложи украинское руководство, начиная с Виктора Ющенко, к этому процессу больше усилий. Да, МИД Украины здесь играло главную роль, но ему нужна была политическая и информационная поддержка со стороны политической элиты — а ее, как раз, и не было. Представители Украины в суде боролись за национальные интересы, фактически, в одиночку — и могли бы достигнуть большего, будь у них за спиной какая–то поддержка.
Одним словом, наша политическая элита своим непониманием международных проблем или простым желанием получить сугубо личную выгоду на этом поприще сводит на нет все усилия украинской дипломатии. Поэтому отстаивание ею национальных интересов Украины выглядит на фоне «разборок в политической песочнице» поистине сизифовым трудом — тяжелым и неблагодарным.
НОВОСТИ
