Татьяна Щербина, "NewTimes.ru"
На Украине финансовый кризис наложился на кризис политический. Не устали ли братья славяне от перманентной демократической «смуты»? Настроения русскоязычной киевской интеллигенции изучал The New Times
Киевлянин Андрей Курков — единственный русскоязычный писатель, чьи книги входят в топ-10 европейских бестселлеров. В России его долго не издавали, потом подряд вышли все книги, но его все равно как будто нет. Познакомились мы на литературном фестивале в Сербии, теперь вот он позвал выступить в его салоне. У него большая двухэтажная квартира, и раз в месяц он устраивает литературный вечер для избранной публики: послы, депутаты, олигархи, издатели и писатели.
На семи ветрах
Два года назад в Сербии на вопрос: «Какая разница между тем, что творится у нас и у вас?» — Андрей ответил: «Примерно одно и то же, только у вас мрачно, а у нас весело». И вот Киев, октябрь 2008-го. Если ничего не знать, а только смотреть, то кажется, что попал в Москву 90-х. Люди на улицах одеты довольно бедно. «Пивная» молодежь громко витийствует на мове с обильным русским матом. На Майдане продают горячие беляши из «бомжовской» сумки, кафе и ресторанов мало, делятся они на забегаловки и супердорогие, хотя и вполне рядовые рестораны «для богатых». В забегаловках — столовский борщ (вопреки предвкушению «настоящего», украинского), млинцы (блины) с курицей или грибами, компот. 80 рублей — полный обед.
Много сталинской архитектуры, неуютные проспекты: унылый советский стиль, в отличие от Москвы, здесь сохранился. Скрашивают его величественные соборы, отреставрированные снаружи и не всегда внутри, а «за углом» — старинные особнячки, единственный в своем роде дом с химерами архитектора Городецкого, головокружительный обрыв с видом на Днепр, и сам город — никакого фитнеса не нужно, потому что Киев стоит на семи холмах. Может, и не на семи, но так всем нравится считать. Киев явственно провинциален, каковой была и Москва до недавнего времени, коль сравнить ее с Парижем или Лондоном, но «мать городов русских» осталась «честной», сохранив разные свои эпохи.
Фитнес не нужен еще и потому, что лифт в центре Киева — редкость, вот разве что в доме, где живет французский посол. Посол устроил ужин в честь двух украинских переводчиц: они получили премию Г. Сковороды за лучший перевод с французского. Особняков для резиденций не хватает, так что послы живут в квартирах. Скромный подъезд с врезанной в уголке будкой консьержки, узкий лифт — «особых» условий дипломатам тут не создают. Восемь человек за столом — в Москве по тем же случаям их бывает на порядок больше. Все говорит о том, что находишься в маленькой и довольно бедной стране. Но опять же — честной: иностранцы живут наравне со своими гражданами.
Москали и диссиденты
Андрей ведет в гости к издателю Петру Хазину. Тут уже без лифта, а сама квартира поражает стилем 70-х годов. Водка — рекой, бренчание на гитаре, все сидят и болеют за украинский футбол. В компании все русские, то есть русскоязычные. Совершеннейшая неправда, что на Украине нет русских каналов и что русский язык ущемляется. Пятый канал — русскоязычный, программа Савика Шустера на канале «Украина» тоже порусски, но в информационных программах присутствуют оба языка: один дает интервью по-русски, другой — по-украински, бегущая строка переводит. «Русские» программы — это где ведущие говорят по-русски.
Надписи повсюду на «государственном», как его тут называют, но там и сям наклеенные объявления — все по-русски. Иногда и не поймешь, на каком это: «жирный телефон за некислые деньги» — так рекламирует себя по всему городу телефонная компания. В забегаловке деревянная табличка с надписью: «Кто не кушает, тот не есть (москальское присловье)». Что это значит? «Ничего. Просто глупость», — говорит Андрей. А «москаль» — это вовсе не москвич, как многие думают, так с древних времен называли тех, кто служил московскому царю. Значит, в советское время москалями были все, кроме диссидентов.
Хазин издает русскоязычных украинских авторов. Говорит, что книги раскупаются плохо, так что издает себе в убыток, а деньги зарабатывает на учебниках. Есть русские школы, но дети Куркова, например, ходят в украинскую, а говорят все же по-русски — украинский воспринимают как «протокольный».
Петр и его друзья заговаривают о 70-х: мол, было же время — Окуджава, Дом актера, друзья в Москве. Поют бардовские песни под гитару, вспоминают посиделки. Их родной русский застыл в советских временах вместе со всеми ценностями и образом жизни. Нет, им вовсе не нравилась советская власть. И сегодня, когда эти русские интеллигенты, коренные киевляне, думают о будущем родины, они ни в коем случае не хотят воссоединения с Россией. Но и в Евросоюз вступать нельзя, потому что Украина — бедная страна, а там требования. В НАТО, наоборот, вступить выгодно с точки зрения безопасности. Опасность, как понятно, — это Россия. Молодые русские, с которыми удалось поговорить, наоборот, хотят в Евросоюз, но только не в НАТО! Почему? «НАТО — враг России, а мы не хотим враждовать с Россией». То, что Ющенко ездил в Грузию, с точки зрения отношений с Россией — неправильно. Россию злить не надо. А то оставят нас вообще без газа.
Бардак против домостроя
Газ — тема существенная. В домах холодно, а в некоторых школах даже отменили занятия из-за того, что не топят. Молодежь — прагматики, а «семидесятники» — романтики. «Надоела политика и политики. Все надоели — Ющенко, Тимошенко, Янукович, нужны новые люди, новые лица», — говорит Петр. «Пожалуйста, Тягнибок. Не дай бог, конечно!» — парирует его друг, директор школы. Что за Тягнибок? «Националист. Фашист попросту. Рвется в парламент. Если за кем пойдут, то за ним», — поясняет учитель. «Да брось ты, — отмахивается издатель, перебирая струны. — Нет у нас сейчас харизматиков, так что бардак будет продолжаться».
«Бардак» — определение украинской ситуации, которое слышишь от всех киевлян, молодых и старых, русских и украинцев. Одни говорят это с досадой, другие — с радостью: мы такие, что ж поделать. Зато у нас свобода. «А не может так быть, что на смену бардаку придет некто вроде Путина?» — «Исключено, — говорят. — Тут принципиальная разnt ница: в России всегда поклонялись царю, а в Украине выбирали гетьманов. Посидит гетьман в своем кресле, потом его начинают ненавидеть и втаптывать в грязь, некоторых даже убивали. Выбирают другого гетьмана, и каждый разочаровывает. Так что и тут на смену одному бардаку придет другой».
На литературный вечер пришли два одинаково одетых близнеца, писатели, пишущие на украинском. В национальных расшитых рубахах, женаты на близняшках, живут в собственном доме под Киевом. «У нас домострой, — говорят, — жены должны хозяйством заниматься». Домострой — альтернатива бардаку. Правда, адептов его немного, вне сельского пейзажа он не действует, но и там не способствует подъему сельского хозяйства. В этом году неурожай, неизвестно, хватит ли продуктов, особенно если тратить деньги на бесконечные выборы. «Думаете, все-таки будут досрочные выборы?» — «Олигархи дадут денег — будут, не дадут — не будут. Одно можно сказать точно: не произойдет ничего, что невыгодно бизнесу».
«А вы лично хотите, чтобы было — что?» На этот вопрос все отвечали одинаково: «Незалежность».
НОВОСТИ
