Желание бороться с коррупцией институционным способом (то есть спецструктурой) натыкается на ряд принципиальных проблем.
В философии с давних времен известен принцип, получивший название «Бритвы Оккама» (по имени средневекового философа-номиналиста). В одной из трактовок оно звучит: «Нельзя умножать число сущностей без особой на то надобности». Этот методологический принцип, пожалуй, стоит взять на вооружение современным политикам, все активнее берущимся за борьбу с коррупцией в органах власти.
В первую очередь, это касается народного депутата от «НУ-НС» и советника главы МВД Г.Москаля, вместе с главой Минюста Н.Онищуком активно лоббирующего создание Национального антикоррупционного бюро.
Идея создания спецструктуры, которая по идее должна избавить Украину от политического (и смежного с ним) криминала во всех эшелонах госуправления не нова. Вспомним хотя бы еще не похороненную идею создания независимого ни от кого Национального бюро расследований – украинского аналога грозной американской ФБР.
А и Б сидели на трубе. А упало, Б пропало. И работал в… ФБР!
Напомним, что в США традиции борьбы с коррупцией на общегосударственном (федеральном) уровне имеют глубокие корни. Однако для нас, находящихся под еще не исчезнувшим влиянием традиций независимой и всевластной «Конторы Глубокого Бурения» парадоксальным выглядит тот факт, что грозное ФБР находится в ведении не более чем… Министерства Юстиции США (равно как и система прокуратуры). Да и штат «службы» невелик – сейчас в ФБР работает порядка 31 тысячи человек, из которых только 12 тысяч носят значки специальных агентов (тех самых G-men, а именно так со времен Э.Гувера принято называть «федералов», известных нам , скажем, по «Х-Files» и «Double Picks»). Для сравнения, штат СБУ по состоянию на 2007 г. (если верить Закону Украины «Про общую структуру и численность Службы безопасности Украины») составляет 33.500 человек, в т.ч. 27.200 военнослужащих (в 2006 г. – 41.750 и 34.610 соответственно).
Малая (по сравнению с Украиной) численность и странная субординация не мешает американским «федералам» проявлять активность, честность и неподкупность в системной борьбе с такими преступлениями, как коррупция. Недавно ФБР даже создало Интернет-сайт для борьбы с коррупцией среди правительственных чиновников, и теперь любой человек, располагающий информацией на эту тему, может спокойно передать ее ФБР через этот ресурс.
Да и в нашей с вами общей истории проектов борьбы с «мздоимством» (в основном, правда, неудачных) тоже хватает. Вспомним хотя бы «фискалов» Петра Великого – непредвзятой службы борьбы с лихоимством (в т.ч. «мздоимством», за которое, кстати, Петр Алексеевич регулярно поколачивал Сашку Меньшикова), быстро выродившейся в «агенство по борьбе с конкурентами».
«При разработке Закона "Об Антикоррупционном бюро Украины" мы учли европейский опыт, а также опыт наших непосредственных соседей, которые в несколько раз сократили коррупцию в своих странах. В последнее время значительно сократилась борьба с коррупцией и число дел, переданных в суд» (Г.Москаль).
Но Украина, как известно, не Россия. И даже не Америка. Однако тема борьбы с коррупцией, разъедающей все ветви власти сверху до низу актуальна и остра также и для нас. Поэтому идея создания спецструктуры по борьбе с этой национальной «чумой ХХI века» тоже сама по себе интересна. Однако более глубокий взгляд на эту проблему сразу же показывает, что желание бороться с коррупцией институционным способом (т.е. спецструктурой) натыкается на ряд принципиальных проблем.
Самая главная, понятно, – проблема полномочий. Достаточно ли будет у Спецструктуры полномочий, дабы прити, скажем, в тот же Секретариат Президента или Кабинет Министров для проведения глубоких финансовых проверок. Осмелятся ли сотрудники этих структур (тоже претендующих на неформальную приставку «спец-»), скажем мягко, «поделиться» необходимой информацией и документами о тех аспектах деятельности представителей государственно-политической элиты, которые претендуют на сомнительность с точки зрения Закона Украины «О борьбе с коррупцией»? Как отнесутся украинские G-men к той информации, которой могла бы поделиться Генпрокуратура РФ касательно не до конца ясных финансово-экономических операциях нынешнего Премьера в бытность ее бизнес-партнером тех российских предпринимателей, по которым как там говорится «тюрьма плачет».
В продолжение темы вопрос: какая из ныне существующих структур, в ведении которых находится борьба с коррупцией (СБУ, МВД, прокуратура иже с ними) готова будет «поделиться» своими полномочиями – а фактически отдать потенциальный кусок потенциально прибыльной «работы»?
«Социализм – это учет и контроль» (В.И.Ленин)
Хочется верить, что указанные проблемы новосоздаваемая спецструктура преодолеет. Желательно быстро и безболезненно. Надежда на это позволяет вывести несколько сценариев ее дальнейшего функционирования:
1. Выхолащивание. Это может легко произойти, если ее руководство будет назначаться «по квоте» одного из ключевых актеров государственно политической жизни (Президента либо Премьера). В таком случае спецструктура может быстро стать либо еще одним органом в ведении Грушевского либо Банковой. Скорее всего – последней. Такой себе микро-совет («советик») национальной безопасности и антикоррупционности или даже структурное подразделение Секретариата Президента. Впрочем, над идеей того, чтобы Секретарь СНБО Украины был главой этой спецструктуры стоит подумать отдельно…
2. «Охота на ведьм» (этой болезнью переболела даже ФБР в годы Холодой войны). Если руководство Спецструктуры будет «консенсусным вариантом» Рады. Кабмина и Секретариата, то в условиях если не «однопартийности», то хотя бы «коалиционности» (как сейчас»), нашу Спецструктуру будет более чем легко «натравить» на «политически неугодных»… Такая себе спецструктура «партконтроля» над условно «беспартийными» на тему лояльности (вспомним идеи «люстрации» времен «первого помаранчевого» правительства» и коррупционные скандалы в среде «любих друзив»).
3. «Идеальный». Возможным (жаль, что пока лишь теоретически) является вариант, когда спецструктуру отдадут в ведение… оппозиции. В конце концов, у нас уже есть вполне признанный «альтернативный Кабмин» с определенным минимумом полномочий.
НОВОСТИ
