Львов был и остается интеллигентским городом, культурной столицей с его буржуазными и манерами и стилем жизни, тогда как остальные территории сохранили в своей основе элементы хуторянского менталитета.
Менталитет населения западно-украинских земель сформировался под влиянием нескольких факторов, преимущественно имевших внешнее происхождение. Во-первых, сами земли долгое время пребывали под властью нескольких империй, в результате чего возникла необходимость выработки защитной реакции от насаждаемых извне религиозных, культурных, бытовых и политических традиций. Во-вторых, стремление к политической независимости позволило сформировать основные идеи и ценности того, что позднее получило название «украинского национализма». Но если для украинцев это был один из способов национальной самоидентификации и самозащиты, то для империй – повод для проведения политики ассимиляции с «базовым» имперским народом. В-третьих, несмотря на проявление национального гнета, и Польша, и Венгрия, и Румыния выделяли украинцев в качестве отдельной этнической группы, тогда как политика СССР концентрировалась вокруг идеи «классовой борьбы», а в роли угнетающего класса были выбраны «бандеровцы», «националисты» и просто украинцы, не желающие мыслить «по-советски».
Такая разновидность имперских подходов была связана с тем, что вплоть до Первой мировой войны этническая идентификация осуществлялась не по национальному, а по религиозному принципу. Приход советской власти в 1939 году был воспринят как экспансия Московии, России в целом: украинцы уже сумели добиться существования своей депутатской группы в сейме, действовали десятки общественных организаций, в том числе и лоббистского толка, десятки печатных изданий, функционировало несколько сотен школ, были и свои вузы. Однако в течении года новая власть умудрилась уничтожить не только то, что добывалось столетиями, но и отправить более трети населения в ссылки и лагеря. Однако сталинские темпы русификации оказались бездейственными – Западная Украина, в отличие от Левобережья, слишком долго пребывала под властью европейских государств, чтобы не принять ее демократические ценности и рационалистический образ мышления.
В-четвертых, «национальная идея» как стремление к независимому государству стала первоопределяющим фактором при оценке политических взглядов. Такой подход принципиально отличается как от понимания «политического» на востоке с его экономическими доминантами, так и в центре с его приоритетами социальных ценностей. Важным является также и то, что с точки зрения «политики» оценивается и культура, и повседневная жизнь. И в этом отношении «воспитание» подрастающего поколения становится политическим актом, так как его задачей определяется прививка детям «национальных», то есть украинизированных европейских ценностей.
Характерной особенностью западно-украинского менталитета является феномен «хуторянства», сутью которого условно можно считать пословицу «моя хата с краю». Связано это с тем, что этот преимущественно сельскохозяйственный регион не знал крепостничества, а фермерская практика предполагала, что основой экономического благополучия является собственный труд, навыки и умение реализовать выращенную продукцию. Прагматизм и сельский рационализм, присущий в том числе и переселенцам в крупные города, позволял осознавать, что индивидуально каждый человек независим и от государства, и от своего хозяина, которого, по сути, и не было. Вместе с тем хуторянство не предполагало создание общин, а значит, и не развивалась практика коллективного труда и коллективного мышления. Соответственно, отсутствие постоянного «хозяина» не создавало систему коллективного подчинения. Речь, скорее всего, шла о договоре между конкретными людьми на основе права и закона. Поэтому, в отличие от восточно-украинских земель, где слово «хозяина», а затем уже и начальника было выше закона, именно право становится регулирующим инструментом общественных отношений, а уважение к закону – определяющим фактором национального саморазвития.
Однако необходимо отметить, что в целом весь регион по нескольким позициям нельзя назвать ментально однородным. Во-первых, национально-культурная толерантность, характерная для Львова, всегда чувствующего себя европейским городом, нехарактерна для Тернополя или Ивано-Франковска. При этом необходимо отметить, что
условная нетолерантность опять-таки связана не столько с ксенофобским отношением к тем же россиянам, сколько с самозащитой относительно российской имперской политики. Классической ксенофобии в таком случае нет, хотя присутствует большая настороженность по отношению к носителям «великорусской культуры». Во-вторых, «гостеприимство» как черта национального характера является составной и воспитания, и культуры общения. Но если во Львове гостеприимство понимается как неотъемлемая часть личных взглядов, то в других регионах, кроме того, это еще и часть экономической культуры. Можно утверждать, что Львов был и остается интеллигентским городом, культурной столицей с его буржуазными и манерами и стилем жизни, тогда как остальные территории сохранили в своей основе элементы хуторянского менталитета, хотя значение и роль городов за последние 150 лет стало определяющим при формировании персональных взглядов и стиля жизни местного населения.
НОВОСТИ
